Авторский текст:
«Заросшие лесом подножия вулканов, трещины в скудной земле, густой туман, запах сырого клевера, крики ворон, спутанный после бури лес, покой в самом сердце виноградных лоз, тропинки, утоптанные в колеи, опустевшие поля, снег, унесенный северным ветром, тайны ночи, тишина… эта реальность вдохновляет меня…
Я путешествую по равнинам и горам, куда бы ветер ни нес меня, в интуитивном поиске невидимого. Нью-Йорк, моё прибежище, кажется таким далеким… запах навоза, мычание коров, брошенный в дальнем конце луга комбайн, использованные шины, ковром укрывающие силосную яму, курятник из старой машины, самодельные коровники, щели в стенах из сырцового кирпича, разбросанные на ржавом железе тряпки, грязь, стоптанные башмаки на крыльце…
Лают собаки. За кружевной занавеской появляется лицо. Я стучу в дверь. Мне разрешают ненадолго войти. Несколько кошек шмыгает в полуоткрытое окно. Радио трещит со сводкой новостей. Табачный дым щиплет мне нос. Я в последний момент уворачиваюсь от свисающей с потолка липучки от мух. Тусклый свет едва освещает дом. На стенах висят пожелтевшие от времени полароидные снимки, а между ними — множество часов, которые уже не показывают время, запыленный Христос и гипсовая Богородица, сувенир из паломничества в Лурд. Тишина говорит со мной…»
В некоторых историях я цепляюсь за картинку или содержание (очень редко, и только в случае когда все началось с ощущения), бывают истории, которые привлекают своей формой (например некоторые книжные истории) или последовательностью, в которой разворачиваются. Здесь все началось с ощущения (оно и осталось) и вопросов.
Ощущение:
Уют? Слишком широкое и при том ограниченное слово. Мы ведь видим и простоту быта, даже его неустроенность… Но в кадрах только любовь, уважение… благодарность? Кристоф Агу родился и вырос в тех местах, сколько-то лет назад перебрался жить в Нью-Йорк и теперь вернулся на родину снимать эту историю.
В документальной фотографии много тонких граней, по которым можно ходить, за них можно заглядывать, или вовсе проваливаться — например в идеализацию или наоборот в чернушность. Некоторые фотографии могут выглядеть как просьба о жалости или даже насмешка, пусть и добрая (не буду называть известные и любимые многими имена).
У Кристофа я вижу некую боль, но прежде всего абсолютное принятие нормальности. Он приехал из большого города не как турист, не с целью показать абсурд провинции, бедные и несчастные вымирающие деревни и т. д. (не то чтобы такие цели плохи, но…). Он приехал на родину, с любовью. А параллельно с этим показывал какие бедные и несчастные люди живут в большом городе, какая там у всех потерянность, неустроенность, паника, сколько там абсурда. Здесь только любовь, покой, тишина… Ты ее видишь? А боль — часть жизни, она будет даже в счастливых глазах, если человек жил жизнь.
Вопросы:
История вышла в 2010 году и это совпало с началом моего увлечения фотографией, в первый год я ооочень много смотрел, читал, искал, сохранял. Конечно не так много как сейчас, потому что сейчас я хорошо ориентируюсь — знаю где, что, как, зачем, и много держу в голове, — тогда же с упоением знакомился с реальностью. Сейчас я почти не нахожу людей, которые знают Кристофа Агу, и никаких упоминаний на русском языке, даже в среде тех, кто давно и серьезно занимается проектной фотографией…
(а история взяла премию европейских издателей в области фотографии, пережила несколько изданий (на шести языках!), погуляла по выставкам и вышла в виде документального фильма. Много ли подобного ты знаешь?)
На меня же история сильно повлияла (в те времена) не столько атмосферой, сколько своим языком (на канале в тг у меня есть целых 11 постов размышлений про фотоязык, там очень вольно и не для любителей инструкций, но интересно для ищущих).
Я начинающий фотограф смотрел картиночные пейзажи, няшные кадры с цветочками на размытом фоне, «глубокие» черно-белые портреты с блестящими глазами, красивым (условным) светом (конечно на размытом фоне), в крайнем случае старую черно-белую классику стрита и репортажа, вроде Брессона, Дуано, Депардона… У последних конечно форма очень живая, развитая, но все же очень выстроенная, да еще и чб, и главное это было давно.
Вдруг в мою реальность врывается «Перед лицом тишины»! Крутейшие выстроенные композиции (вроде кадров вначале и в конце этой статьи) перемежаются с кажущимся хаосом, очень «острыми», необъяснимыми (для меня на тот момент) наложениями объектов (предпоследний кадр ниже) и…
Главное я смотрю не отдельные кадры, а историю, и как будто кадры теряют свою самостоятельность, им вдруг можно быть такими как они есть, ради целого ощущения. Или нет? Эти вопросы поселились во мне, через них я смотрел на многое, я искал ответы, пробовал повторять и ловить свои ощущения…
«Перед лицом тишины» — мой личный поворотный момент и начало любви к Кристофу Агу. В 2015 году он умер от рака. Был он жив прямо сейчас, я бы немедленно написал ему огромное письмо благодарности, и посвятил бы ему один из своих проектов. А ведь я могу? Пусть он об этом и не узнает.
Мы же пишем письма и посвящения не для того чтобы об этом узнали?.. У меня миллион рассчетливых и корыстных целей, я же обычный человек, но если посмотреть чуть глубже — в суть вещей. Не для этого ведь мы создаем?
«Перед лицом тишины» — посвящение людям, Земле, их связям, способ автора высказать прочувствованное в мир. И по настоящему это можно сделать только искренне «ни для чего». «Ни для чего», а потому что необъяснимо нужно. У Кристофа есть и другая история, которая мощно повлияла на меня, но… об этом после.
…
У тебя есть подобные истории?
Журнал
Как снимать с плохим светом.
