Деду 89.

…путь до двери занимает у него все больше времени…
Едем поздороваться с бабушкой на кладбище. Потом садимся за праздничный стол. Дед голодный. Не ест с самого утра, ждёт, волнуется.
Он не отмечает дни рождения, Новый год… Да никакие праздники он не отмечает. Только Пасха.
Дед не многословен, тверд и требователен. Но после рюмки может рассказать фрагменты своей жизни. И тогда я записываю его рассказы на диктофон: как переживали голод, как служил в Германии, учился, женился, как всю жизнь трудился…

После смерти бабушки он стал запрещать менять все в своем доме. Сложно. Каждая снятая для уборки икона должна вернуться строго на свое место. Рваная вусмерть скатерть летит в мусор с криком…

Каждый прожитый год забирает у его тела очередную частицу здоровья: зрение, слух, ноги… Но из года в год он продолжает сажать море овощей и целый мешок чеснока. Кажется, огород и держит его на этом свете. А мы не успеваем все съесть. Обижается.
Пока у моей матери есть отец, она — дочь. Я все еще внучка, ведь могу приехать в деревню к деду.
Мои дети видят прадеда в теплый, подарочный день апреля: 

«Христос воскрес, дед!»
Воистину.